The Promise of Fever
Предчувствие лихорадки
In the beginning
У самых истоков
Rimmed with wind and storm
В центре ветров и бурь
A great black wrath of infinite math
Великая черная ярость множеств чисел,
Spat snarling into form
Беспорядочно киша, обрела тело.
And there was Heaven
И появился рай,
Lit up with precious stones
Мерцающий драгоценными камнями,
Each one could fall but for the rule
Каждый из которых мог померкнуть, если бы не
Of Faith and love and stronger thrones
Вера, любовь и сильнейшие скрепы.
And therein rose vast wonders
И появились в том месте невиданные чудеса –
Affections to be seen
Чувства;
Fathered from the plundered
Были порождены они из опустошенных
Reflections of a dream
Теней грёз.
Fogging into nightmare
За гранью ночного кошмара
For Him whose place was set
Для Него было определено место
With wayward stars that absent, marred
Среди заблудших звезд, что опустошили и опорочили
All creation with their theft
Все творение своей изменой.
In the beginning
У самых истоков
Bewinged and ringed with dawn
Окрыленный и обрученный с рассветом,
This favoured Avatar, enthralled
Этот избранный Аватар очаровал
Swansongs from those that thronged this shore
Прощальной песней тех, кто столпился на берегу
With Gabriel and Michael
Вместе с Гавриилом и Михаилом.
He shone with fierce intent
Он блистал во всей своей мощи
For loyalty, their joy to see
Во имя верности, что радовала их,
Him spur the hymns to heaven (sent)
Как и его гимны, славящие небеса.
From sculptured lips of seraphim
Из точеных губ серафимов,
Whom Fate then cruelly rent
Которых ожидал злой Рок
(With sleight fingered strains of harmony)
(По мановению ловких пальцев, играющих гармонию на струнах),
Each note to grim portent
Каждая пропетая нота пророчила беду.
As grinning nimbus gathered
Подобно лучезарным улыбкам свивались над Ним
Over spires arabesque
Спиралями арабески
For Him that blazed with holy praise
Во имя Его, что пылал священной славой,
That for a jealous God was meant
Вызывая зависть у Бога.
Shining Feriluce
Блистающий Светоносный,
Lustrous scourge of fallen spirits
Увлекший духов в грехопадении,
Basked in glory, flew
Греющихся в лучах Его славы и вознесшихся
To lakes in sacred altitudes
К озерам священных вершин.
Sweet haunting music swathed the breeze
Нежно льющаяся мелодия обволакивала все вокруг
With curling tongues that lapped His lead
Своими извивающимися напевами и замкнула Его в избранности.
As through thick mountain mist
Будто среди плотного горного тумана
He wandered cursed (with thoughts adrift)
Он блуждал проклятый (погруженный в свои мысли),
Until at last, past grasping trees
Пока, наконец, не запутался в ветвях деревьев.
He paused to draught forbidden streams
Он остановился, чтобы испить из запретных потоков,
That whispered siren promises
Доносивших шепот сирен, что обещали
To drown His thirst (for sports amiss)
Утолить Его жажду (ради восстановления справедливости).
These waters held secrets
Эти воды хранят тайны
Like raped Russian dolls
Подобно ограбленным русским девушкам;
Wherein evil and good
В них зло и добро
Tore His soul for control
Рвали Его душу ради правления.
And drunk with the verse of desire's first words
И опьяненная поэзией желания первых слов,
The weight of the universe
Вся признательность Вселенной
Slunk in the rehearsed
Родилась, словно только и ждала этого момента.
Horror in numbers too great to discern
Ужас масс был настолько велик, что они не смогли распознать
The rotting of worlds to the conqueror worm
Гниение миров, разъедаемых червем-победителем.
And love a rare orchid so fragile in bloom
А любовь, словно редкая хрупкая цветущая орхидея,
Espied gasping breath under dark sheeted moons
Начала задыхаться под тьмою савана, скрывшего луны.
Shining Feriluce
Блистающий Светоносный,
Reflected in a jaded mirror
Отражающийся в запыленном зеркале,
Climbing from the noose
Выбирающийся из петли
Of time in divine servitude
Времени божественного рабства.
And thus a strange new melody
И так, новая странная мелодия
Of will and wanton fantasies
Воли и распутных фантазий
Whetted by the veiled, seen
Разыгралась под вуалью, скрывающей
Danced from His ashen lips
Его покрытые пеплом губы.
In red dawn scores, the silver scream
В красной заре слышны мелодичные крики
Of truth and Her deleted scenes
Истины и Её уничтоженного мира.
Was taken up as far, it seemed
И был он низвергнут в преисподнюю
As God His words eclipsed
Господним словом.
(Those waters hid visions
(Те воды хранят тайны
Like butchers in war
Подобно убийцам на войне,
Perverting the course
Извративших течение
Of life's blood evermore....)
Жизненных соков навсегда....)
In the beginning
У самых истоков,
Skinned well with gibbous tones
Изуродованных атмосферой
Of countenance and ignorance
Хладнокровия и невежества,
In equal measures sewn
Связанные вместе
A marbled arc of Angels
Могильной плитой Ангелов,
Sworn to the morningstar
Поклявшихся утренней звезде
Shared His pride and deep inside
Разделить с Ним Его гордыню и глубоко внутри
Felt chill shadows sweep their cards
Почувствовавших леденящие тени, спутавшие их планы.