Cruelty Brought Thee Orchids
Жестокостью дарованы Тебе орхидеи
Hear Me now!
Услышьте меня!
All crimes should be treasured
Да будут вознаграждены все преступники,
If they bring thee pleasure somehow....
Чьи деяния принесли Тебе радость....
Maleficent in dusky rose
Оборки багряно-красного
Gathered satin lapped Her breasts
Шелкового платья непристойно облегали Её груди,
Like blood upon the snow
Словно кровь спекалась на снегу.
A tourniquet of Topaz
Стянутая ожерельем из топазов,
Glistened at Her throat
Блистала Её шея.
Awakening, pulled from the tomb
Пробужденный и поднятый из могилы,
Her spirit freed eclipsed the moon
Её дух освободился, затмевая луну
That She outshone as a fallen star
Своим сиянием падшей звезды –
A regal ornament from a far flung nebular
Королевская красота из далекой заброшенной туманности.
Her likeness hung in the black gallery
Её портрет, повешенный в тёмной галерее,
Commanding unease
Внушает страх,
Demanding of Death to breathe....
Возбуждая дыхание Смерти....
Midst the whirl and daylight fauna
Среди суматошной и животной жизни
Of society at court
Придворного общества
Elizabeth bedazzled, Her presence sought applause
Елизавета блистала, вызывая своим присутствием овации,
Though Her torchlit shadow
Но Её тень в свете факела,
Thrown upon damp cellar walls
Скользившая по отсыревшим стенам темниц,
Greeted nothing but despair from slaves Her nights enthralled
Вызывала лишь отчаяние рабынь для Её ночных утех.
Thirteen Winter solstices had shown
Тринадцатое зимнее солнцестояние указало
Her path, that the dark
Ей путь, что тьмою
Had marked its dominion
Отметил свое господство.
Spaying the confessor
Она оскопила священника,
Whose caresses she'd known,
Что ласкал Её.
As whipcord in the House of Dog
Словно плеть на псарне,
Her cold cunt meat on holy bone
Остывшее нутро Её лона — на святых мощах.
Raped of faith, She now embraced
Надругавшись над верой, Она надела маску
The narcissistic unrest frozen on the mirror's face
Самовлюбленного волнения, застывшую на лице.
With this disdain, inside these veins
С этим презрением в своих жилах
(Highborn wanton that She was)
(Высокорождённая развратница).
She sought to keep what age would claim
Она жаждала остаться в веках.
Her soul was sold and for this toll
За свою проданную душу она получила
Reeking pyres ever smouldered
Зловонные погребальные костры, что тлели
On the whims of one so in control
По Её прихоти, по прихоти
Elizabeth, mysterious.
Елизаветы, унесшей свою тайну в могилу.
Cruelty brought thee orchids
Жестокостью дарованы Тебе орхидеи
From the bowels of the abyss
Из самых недр хаоса.
Once upon atrocity when midwitches stifled cries
Однажды во времена злодеяний, когда средневековые ведьмы душили крики младенцев
And carved abortive runes in reddened wombs
И высекали прерывающие жизнь руны на наливающемся кровью лоне,
Exhumed by scrying eyes
Магические шары предсказали
Madness came upon
Грядущее безумие.
Her like an amourous lover's seed
Словно семя Её возлюбленного,
Lifesblood splashed upon Her skin
Была разбрызгана по Её коже кровь –
In gouts torture unleashed
И хлынули потоки пыток.
And to Her dead reflection
И её мертвецки-бледное отражение
Twas as if Her pallor gleamed
Казалось Ей мерцающим
Like an angel's warmed by candles
В теплом свете свечей ликом ангела,
Where erotic stains had cleaved
Запятнанным следами разврата.
So demons dragged this libertine
Так демоны опутывали своими сетями эту распутницу,
Lusts screaming for release
Чья похоть рвалась на волю,
Upon the flesh of maidens preened
Требуя плоти девственниц, непорочных,
As canvas for caprice
Словно холст перед первым мазком кисти.
Exacting obeisance
Ей было неприемлемо неподчинение.
Her gaze held a seance
Её взор пристально следил за спиритическим сеансом,
Of spirits too trapped under glass to commune
Заманивающим души под стекло шара, чтобы
A sleeter mistress than Luna
Стать повелительницей, поработившей саму Луну,
Whose threats to consume Her
И угрозы уничтожить Её
Met with torments giving vent to Her swoon
Обернулись пытками, вводящими Её в экстаз.
Flat on Her back
Она фривольно возлегала на своем ложе
Pack-prey for the reams
Вместе со своими жертвами, что стали для Неё листками бумаги
Of verses and curses
Для стихов и проклятий,
That haunted Her dreams
Преследовавших Её во снах.
Midnightmare chimed
Полуночный кошмар прозвенел колокольным звоном
Thirteen in Her mind
Тринадцать раз в Её голове.
A disciple of scars
Последователь Покрытого Шрамами
Branded years hissed behind
Годами пытался опозорить Её, шипя Ей в спину.
Ridden split-thighed
Но она раздвинула ноги
By the Father of lies
Перед Отцом "Лжи"
An ovation of wolves
Под вой волков,
Blushed the skies as they writhed
И мукой стыда разверзлись небеса.
But Heaven is never forever
Но рай не вечен.
She came, a spent storm
Она снизошла после бури
From the clouds....
С небес....
Leaving serpents in office
Оставляя охранять змей
Inside every gate
Каждые врата,
To lick righteous holes
Чтобы те отравляли благодетель
Blinding Lords to the fate
И ослепляли взор Богов на судьбы
Of virgins forced naked
Девственниц, вынужденных обнаженными
To defile on rent knees
Порочить себя на коленях,
Hacked and racked backwards
Подставляя свои спины под удары плети,
Menses choking their pleas
В удушье давя свои мольбы, исторгая менструальную кровь.
"More. Whore. More.
"Больше, шлюшка, больше.
Twitching make me wet with thee
Я теку от твоих содроганий.
Carcass rub me raw"
Твое тельце возбуждает меня!"
And to Her dead reflection
И её мертвецки-бледное отражение
Twas as if Her pallor gleamed
Казалось Ей мерцающим
Like an angel's warmed by candles
В теплом свете свечей ликом ангела,
Where erotic stains had cleaved
Запятнанным следами разврата.
So demons dragged this libertine
Так демоны опутывали своими сетями эту распутницу,
Lusts screaming for release
Чья похоть рвалась на волю,
Upon the flesh of maidens preened
Требуя плоти девственниц, непорочных,
As canvas for caprice
Словно холст перед первым мазком кисти.
Raped of faith, She now embraced
Надругавшись над верой, Она надела маску
The narcissistic unrest frozen on the mirror's face
Самовлюбленного волнения, застывшую в её отражении.
With this disdain, inside these veins
С этим презрением в своих жилах
(Highborn wanton that She was)
(Знатная развратница).
She sought to keep what age would claim
Она жаждала остаться в веках.
Her soul was sold and for this toll
За свою проданную душу она получила
Reeking pyres ever smouldered
Зловонные погребальные костры, что тлели
On the whims of one so in control
По Её прихоти, по прихоти
Elizabeth, mysterious.
Елизаветы, унесшей свою тайну в могилу.
Cruelty brought thee orchids
Жестокостью дарованы Тебе орхидеи
From the bowels of the abyss
Из самых недр хаоса.
From the bowels of the abyss
Из самых недр хаоса.