Темный режим

The Forsaken to the False One

Оригинал: Thomas Haynes Bayly

Брошенная бросившему

Перевод: Вика Пушкина

I dare thee to forget me!

Попробуй же забыть меня!

Go wander where thou wilt

Скитайся ты хоть где,

Thy hand upon the vessel's helm,

Пусть на руле твоя рука,

Or on the sabre's hilt;

А пусть и на мече,

Away! thou'rt free! o'er land and sea

Давай, беги! Вдаль за моря

Go rush to danger's brink!

Опасностей искать,

But oh, thou can'st not fly from thought!

Но от раздумий не спастись,

Thy curse will be — to think!

И рок твой — вспоминать!

Remember me! remember all,

И помнить про меня, про все

My long enduring love,

Терзания любви,

That linked itself to perfidy;

С изменой скованной, как есть,

The vulture and the dove!

Голубка и злой гриф,

Remember in thy utmost need,

Я в крайней час нужды твоей

I never once did shrink,

Отпрянуть не могла,

But clung to thee confidingly;

Но льнула лишь доверчиво,

Thy curse shall be — to think.

И рок твой — вспоминать!

Then go! that thought will render thee

Иди! И в мысли той ты есть

A dastard in the fight;

Трус, что предал в бою,

That thought, when thou art tempest-tost,

И в бурный час от мысли той

Will fight thee with affright!

Сразит тебя испуг!

In some wild dungeon may'st thou lie,

Там, в мерзком подземелье, цепь

And, counting each cold link

Свою перебирай,

That binds thee to captivity,

Что держит в полоне тебя,

Thy curse shall be — to think!

И рок твой — вспоминать!

Go seek the merry banquet hall,

Ищи весёлый пира зал,

Where younger maidens bloom,

Цветенья юных дев,

The thought of me shall make thee there

Но ввергнут там тебя в тоску

Endure a deeper gloom;

Вновь мысли обо мне,

That thought shall turn the festive cup

Из чаши праздничной тебе

To poison while you drink,

Придётся яд глотать

And while false smiles are on thy cheek,

С улыбкой лживой на устах,

Thy curse will be — to think!

И рок твой — вспоминать!

Forget me, false one! hope it not!

Забыть меня, лжец? Ни за что!

When minstrels touch the string,

Коснутся струн певцы,

The memory of other days

И память примется страдать,

Will gall thee while they sing;

О временах былых,

The airs I used to love will make

Мотивы, что любила я –

Thy coward conscience shrink,

Трус, совесть не унять –

Ay, every note will have its sting,

В них в каждой ноте жало есть

Thy curse will be — to think!

И рок твой — вспоминать!

Forget me! No, that shall not be!

Забыть? Не станет так вовек!

I'll haunt thee in thy sleep,

Я и во сне приду,

In dreams thou'lt cling to slimy rocks

И в нём над бездной к шатким ты

That overhang the deep;

Утёсам будешь льнуть,

Thou'lt shriek for aid! my feeble arm

На помощь! — крикнешь, и слаба

Shall hurl thee from the brink,

Моя спасёт рука,

And when thou wak'st in wild dismay,

В унынии проснёшься ты,

Thy curse will be — to think

И рок твой — вспоминать!

~ Текст приведён по изданию "Songs and Ballads, Grave and Gay", Philadelphia, 1844.