The Calendar Hung Itself
Повесившийся календарь
Does he kiss your eyelids in the morning
Целует ли он твои веки утром,
When you start to raise your head?
Когда ты только начинаешь поднимать голову?
And does he sing to you incessantly
И поет ли он тебе,
From the space between your bed and wall?
Находясь между твоей кроватью и стеной?
Does he walk around all day at school
Слоняется ли он весь день в школе,
With his feet inside your shoes,
Меряя пространство своими ногами в твоих ботинках,
Looking down every few steps
Смотря вниз каждые несколько шагов,
To pretend he walks with you?
Притворяясь, что идет вместе с тобой?
Oh, does he know that place below your neck
Ох, знает ли он то место на твоей шее,
That is your favorite to be touched,
До которого ты обожаешь, когда дотрагиваются?
And does he cry through broken sentences
И кричит ли он обрывками фраз,
That I love you far too much?
Что я люблю тебя чересчур сильно?
Does he lay awake
Лежит ли он с открытыми глазами,
Listening to your breath,
Прислушиваясь к твоему дыханию,
Worried you smoke too many cigarettes?
Волнуясь о том, что ты слишком много куришь?
Is he coughing now, on a bathroom floor?
Кашляет ли он сейчас на пол ванной?
For every speck of tile
Для каждого пятнышка на плитке
There's a thousand more you won't ever see
Найдется еще тысяча пропущенных, которых и не заметишь.
But you must hold inside yourself eternally.
Но ты должен сдерживать себя вечно.
Well I drug your ghost across the country
Я протащу твоего призрака через всю страну,
And we plotted out my death
И мы спланируем мою смерть.
In every city, memories would whisper,
В каждом городе воспоминания будут шептать:
Here is where you rest
"Вот здесь ты покоишься."
I was determined in Chicago
Я выбрал Чикаго,
But I dug my teeth into my knees,
Но я впился зубами в колени
And I settled for a telephone
И повиснул на телефоне,
And sang into your machine:
Напевая в твой автоответчик:
You are my sunshine, my only sunshine
Ты — мое солнце, мое единственное солнце,
You are my sunshine, my only sunshine
Ты — мое солнце, мое единственное солнце.
And I kissed a girl with a broken jaw
И я поцеловал девушку со сломанной челюстью,
That her father gave to her
Которой наградил ее отец.
She had eyes bright enough to burn me.
Ее глаза были достаточно светлыми, чтобы сжечь меня;
They reminded me of yours
Они напоминали твои.
And In a story told
И в той истории, которую она рассказала мне,
She was a little girl in a red-rouge, sun-bruised field
Она была маленькой девочкой на ярком-красном, опалённом солнцем поле
And there were rows of ripe tomatoes
Между рядами спелых помидоров,
Where a secret was concealed
Где была сокрыта ее тайна.
And it rose like thunder, clapped under our hands
И это было оглушительным, как гром от хлопанья наших рук.
And it stretched for centuries to a diary entry's end
И это растянулось на столетия, вплоть до конца дневника,
Where I wrote,
Где я писал:
You make me happy oh, when skies are gray
Ты сделала меня счастливым, когда небо было серым,
You make me happy oh, when skies are gray and gray and gray
Ты сделала меня счастливым, когда небо было серым, серым, серым.
Well, the clock's heart it hangs inside its open chest
И сердце часов подвешено во вскрытой груди
With hands stretched towards the calendar hanging itself
Руками, протянутыми к календарю, который самостоятельно повесил себя.
But I will not weep for those dying days
Но я не заплачу из-за тех мертвых дней,
For all the ones who've left there's a few that stayed
Ведь на всех, кто покинул меня, есть несколько тех, кто остался.
And they found me here and pulled me
И они найдут меня здесь и уберут
From the grass where I was laid
Подальше от травы, в которой я лежал.